Время для жизни [СИ] - taramans
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Может сбежим отсюда ко мне в комнату, и там я как следует попрошу прощения?
— Вот еще! Совсем сбрендил, Ваня? Люди кругом! — так же, но только возмущенным шёпотом в ответ.
Но Зина все же была хороша! Он чуть подзабыл уже, насколько она… красива!
— Радость моя! Ну вот… опять ты меня… «динамишь»! Неужели настолько плох я был в прошлый раз? — тут он опять начал играть, но и проверить нужно было — насколько девушке запомнился тот первый раз.
Она поглядела на него:
— Косов! Ты — нахал! — «ага… а щечки-то зарумянились!», — знаешь же… что вовсе… неплох! Что ты… как девушка на комплименты напрашиваешься?
— Так может… все же в комнату?
— Ваня! Ты несносен!
— Ну как же не сносен-то? Ты сидишь рядом, а у меня аж дыхание перехватывает! И рука сама тянется обнять тебя. И поцеловать хочется, что вот… аж губы сводит от желания!
«А девушке приятно, приятно такое слышать! Щечки огнем горят и глазки заблестели!».
Тут его одернул гневный голос директора:
— Иван! Мне сколько раз тебя звать на сцену?! Ты когда серьезно будешь относится к работе?!
«Упс… неловко получилось! И смотрят многие на нас… Вон — даже Лидочка с Лизой поглядывают с неодобрением, но и с любопытством, шушукаются».
Он поднялся на сцену, чуть помешкал, настраиваясь. Тронул пальцами струны, и потом — сразу:
— Бьют свинцовые ливни,
Нам пророчат беду!
Мы на плечи взвалили
и войну, и нужду!
И Илья подхватил на аккордеоне, стал подпевать.
— Плохо! Плохо, Иван! На песню настрой должен быть, а ты… Серьезнее, Иван!
Но вот людям, которые сидели в зале, уже после прогона своих номеров, тем — явно понравилось! Многие даже хлопали. И Кира… с какими горящими глазами… сидит в первом ряду!
— Так, Иван… Все, настроился? Давай, как и договорились, я начинаю, — и Илья заиграл вступление на аккордеоне.
Выждав время, Иван запел негромко:
— Забота у нас простая,
Забота наша простая.
Жила бы страна родная –
И нету других забот!
Пели они с Ильей… неплохо. Только вот в куплете про любовь… Иван невольно опустил глаза, чтобы — вдруг не встретиться с глазами Киры…
И опять вступление — за Ильей, и снова Иван начинает:
— Остался дом за дымкою степною,
Не скоро я к нему вернусь обратно.
Ты только будь, пожалуйста, со мною,
Товарищ Правда,
Товарищ Правда.
Ну что это… если не успех? Уже все в зале колотили в ладоши, не жалея своих конечностей! А крику сколько было, крику!
— Ребята! Дорогие Вы мои! Какие же Вы молодцы, вы же и сами не знаете! — к ним вдоль стены зала пробирался невысокий худощавый человек лет сорока на вид.
Иван с недоумением посмотрел на Илью. Тот шепнул в ответ: «Парторг совхоза, Васильев Иван Степанович!». Парторг забежал на сцену и затряс руки директора:
— Илья! Вот нет слов! Нет слов просто! — потом повернулся к Ивану, — ну что, тезка, дай я тебе руку пожму! А мы с директором еще говорили, мол, удивят нас чем-нибудь хлопцы, или нет! Удивили, еще как удивили! Вот молодцы-то где! А, товарищи?! — парторг повернулся к залу.
«Ого! Какое дружное подтверждение!». Народ что-то выкрикивал, продолжал хлопать, шумел и обсуждал новые песни.
— У нас, вообще-то… еще одна песня будет! — Косов, скромно так, чуть пошаркивая ножкой… ну, ножкой он, конечно, не шаркал. Но приятно, приятно, черт возьми!
— Да? Это же здорово! Ну все товарищи, садимся, садимся. Послушаем, что нам ребята еще приготовили.
Негромкий проигрыш на гитаре. Иван помнил, как здорово это выглядело в фильме.
«Ну так там… и актер был — ого-го какой! Смерть всем бабам, называется!»
— Поле, русское поле…
Светит луна или падает снег –
Счастьем и болью связан с тобою,
Нет, не забыть тебя сердцу вовек!
И это песня… что называется — зашла в зал!
— Так я директору и скажу, дескать, проспорил ты мне, Ефимыч! Как есть проспорил! Удивили ребята, сильно удивили! — после окончания прогона высказывал Васильев Илье и Ивану, — как он Вам поручение-то дал… ну — чтобы, мол, не хуже, чем на открытии клуба песни были… А сам-то говорит, не верю, говорит… не смогут ребятки что-то путное сообразить, времени у них мало. А оно вишь как! А я думаю, дай погляжу, как там дела с концертом-то. Вот Вы, дорогие мои, удружили, так удружили! Да, Иван! А что ты про улицу-то не спел? Хорошая же песня! Н-е-е-е-т… надо и ее спеть обязательно! И людям же нравится, да!
— А Вы, комсомолия, куда смотрите? Вот человек — такие песни сочиняет, а почему он еще не в комсомоле, а? Недоработка, товарищи, как есть — упущение! Я как член партии Вам говорю, что это надо исправить! Как же так-то?
Кира смущалась, краснела и старалась не встречаться с Иваном взглядом. Тот тоже как-то присмирел.
«Как же мне хочется, чтобы она так смущалась, но не от выговора парторга…».
Когда он провожал Зиночку и Киру с Сергеем на передвижку, Кира спросила у него:
— Иван! А почему ты, действительно, не вступаешь в комсомол?
Он хмыкнул:
— Кира! Раньше я работал все больше в местах, где вообще… комсомольская работа была не очень налажена. Там много бывших зэков, да и прочего элемента было большинство. А здесь? Да все как-то… то некогда, то еще что-нибудь. Да и не знаю я как это делается! И к кому обращаться с этим вопросом.
Она задумалась:
— Ну, считай, что обратился. Я подумаю, как это все провести. И вот что, Зина, ты, кроме всяких там любовей, должна взять над Иваном и комсомольское шефство. Устав чтобы он изучил, и вообще… по текущему политическому моменту разбирался.
Зиночка, пользуясь тем, что они с Иваном шли чуть позади, скорчила мордаху и показала Кире в спину язык, вот так — «бе-бе-бе»!
Уже на платформе, он, пока ждали поезда, приобнял Зину и с улыбкой спросил:
— Ну что, ответственно-закрепленная за несознательным элементом, где будем изучать Устав комсомола? Может быть ко мне приедешь… на днях. Ну чтобы никто не мешал погружаться в глубину текущего политического момента?
Зина фыркнула:
— Ага… с тобой поизучаешь Устав! У тебя одно на уме! Так углубишься в текущий момент, что…, - тут Зина мило покраснела.
— Ты, Киса, совсем позабыла обо мне! Вот как бы мне… освежить в твоей памяти… некоторые эпизоды наших отношений?
Тут их окликнула Кира. Они подошли ближе.
— Я совсем забыла Илье сказать! Мама спрашивала — что-то Ильюшка давно
